Галина
Глава III НОВЫЙ ДРУГ - А все же это хорошо, Варвара, Что мы с тобой так славно подружились! Опять бренчит соседская гитара. Смотри, смотри-ка, флоксы распустились! Все эти дни возбуждена Галина. Едва домой вернувшись из больницы, Она то вдруг заплачет без причины, А то, вскочив, со смехом закружится... Трюмо теперь ей враг: неся печали, Оно напоминает без конца Про голову остриженную Гали И шрам пунцовый поперек лица. Зло - это зло. А все ж, коли угодно, Теперь ей души новые открылись. - Да, да, Варюша, это превосходно, Что мы с тобой так славно подружились! Ты знаешь, там, в больнице, мне казалось, Что все твои визиты лишь рисовка. Увидела - почувствовала жалость, Ну и приходишь гладить по головке. Сердечный взгляд... Букет на одеяло... Приходишь каждый вечер, как на службу... Прости, Варюша! Я тогда не знала, Что доброта есть первый вестник дружбы. Да, между прочим, в сумочке тогда Наткнулись вы на детские вещицы. Малыш! И ты приехала сюда Помочь ему, да не нашла следа: А он под сердцем у меня стучится. Варвара улыбнулась: - А забавно Меня в квартире встретили у вас. Скажи, кто эта Эльза Вячеславна В такой пижаме цвета "вырви глаз"? - Как кто? Да просто мужняя жена. Служила где-то в главке, у Арбата. Но, выйдя замуж, обрела сполна Все то, о чем мечталось ей когда-то. Борис Ильич, супруг ее, всецело Научною работой поглощен. Зато у Эльзы три любимых дела: Кино, универмаг и стадион. Притом добавлю, что соседку нашу Не Эльзою, а Лизою зовут. Но имя Эльза кажется ей краше, А Лиза - это скучно, как хомут. Варвара усмехнулась: - Понимаю. Когда в тот вечер я сюда примчалась, То эта Эльза, двери открывая, Мне помнится, ужасно испугалась. "Какой ребенок? - ахнула она.- Что за кошмар? Тут кто-то нас дурачит! Борис, ты где, я так поражена! Больница... Галя... Что все это значит?" Прохлада... Сумрак... За Москвой-рекой Последние лучи уже потухли, Лишь зябкий вечер ворошил клюкой Заката дотлевающие угли... - Не надо, Галя, света зажигать! Так вроде бы уютней и теплее. Да, кстати, ты хотела рассказать Немного про себя и про Андрея. Затем о чуде звонком, долгожданном... Скажи: как назовете вы его? - Сейчас, Варюша, но сперва о главном: Андрей пока не знает ничего. Но по порядку: в день, когда Андрюша Вернулся с фронта, я его встречала Не школьницей, как прежде провожала, А педагогом. Веришь ли, Варюша, Ходя четыре года в институт, Я бредила во сне и наяву Вот этим днем. Но, понимаешь, тут Стою пред ним, как дура, и реву. Но нет, постой, я вовсе не об этом. Я о другом... Ведь знаешь, в этот день С земли ушла, исчезла злая тень. Конец войне. Мир залит ярким светом! Какая-то старушка вдруг спросила: "Кого встречаешь, дочка?" А Андрей, Обняв меня, вдруг гаркнул что есть силы: "Супруга, бабка! Муж приехал к ней!" И вдруг, смутясь, в глаза мне заглянул: "Галннка, правда?" Я кивнула: "Да". Вокзал в цветах и музыке тонул, Шумел народ, свистели поезда... С тех пор навеки в памяти моей Остались этот солнечный перрон И загорелый радостный Андрей В пилотке и шинели без погон! Андрей сказал, вернувшись: "Так-то, Галя, Пока мы шли сквозь пламя в грозный час, Вы все тут институты покончали И вроде б даже обогнали нас! Сидишь теперь, плечистый да усатый. На лекциях с конспектом под рукой, А рядом ясноглазые девчата И пареньки без пуха над губой". А я смеюсь: "Молчи, такой удел. Смиренье ум и душу возвышает. Христос, вон тетя Шура утверждает, Похлеще унижения терпел!" Я, Варя, нынче точно в лихорадке, Все чепуху какую-то плету. Да мне ль сейчас играть с тобою в прятки! Я, знаешь, все жалею красоту. Ну ладно, пусть не красоту, но все же Хоть что-нибудь да было же во мне! А тут взгляни: гримаса, гадость, рожа, Кошмар в каком-то непонятном сне! Поникнув, плечи быстро задрожали, В усталом взгляде - колкая зима. - Не надо, слышишь? Ну не надо, Галя! Не так все плохо, ну суди сама: Теперь такие шрамы медицина, Конечно же, умеет убирать. Ну, будет, будет... Вспомни-ка про сына, Тебе нельзя мальчишку волновать. - Кого мы ждем? - Галина просветлела. - Сережку жду. Наверно, будет славный! - Ну то-то же, вот так другое дело. Нельзя хандрить, Галина Николавна. - Да, да, нельзя. Но ты не думай только, Что я с Андрюшей встретиться боюсь, Андрей мой не пустышка и не трус, И шрам его не оттолкнет нисколько. И хоть в нем много мягкого тепла, Но он, как я, от горя не заплачет. Любовь же наша сквозь войну прошла, А это тоже что-нибудь да значит! А главное, тут ждет его сюрприз, Который буйствует уже, стучится... Вот дай-ка руку... Чувствуешь? Как птица В тугом силке, он бьется вверх и вниз. Андрей однажды мне сказал: "Галина, Что скромничать - мы хорошо живем. Но если б нам с тобой еще и сына..." - И он, вздохнув, прищелкнул языком. В работе нашей, в радости, в борьбе Бывают дни-враги и дни-друзья. Но день, когда затеплилась в тебе Иная жизнь, ни с чем сравнить нельзя! Сначала я о радости такой Хотела сразу рассказать Андрею. Но тотчас же решила: "Нет, постой! Сама-то я всегда сказать успею". Так слишком просто: взять вот и сказать. Но нет, пусть это глупость, пусть каприз, Однако я решила наблюдать, Когда он сам заметит мой "сюрприз". Пробушевав, осыпалась весна. И Громов мой окончил институт. Пришел и крикнул весело: "Жена! Вот мой диплом, а вот уж и маршрут!" И, собирая мужу чемодан, Решила я: теперь скрывать не надо. Три месяца не сделали мой стан Покуда примечательным для взгляда. Но о "сюрпризе" глупо говорить! Вот, Варенька, забавная задача! "Сюрпризы" полагается дарить, К тому же и внезапно, не иначе. Ну как тут быть? Смекалка, выручай! Стоп. Я куплю для малыша приданое И на вокзале в самый миг прощания Открою сумку, будто невзначай. Тогда исчезнет сразу грустный взгляд! Глядишь, глаза Андрея потеплели... "Галинка! - он воскликнет.- Неужели? Теперь нас будет трое? Как я рад!" Он бережно возьмет меня за плечи И, наклонившись, скажет мне, любя: "Спасибо, моя славная! До встречи! Теперь нас трое. Береги себя!" Да, так вот я и думала, когда В тот вечер торопилась на вокзал. И тут, как гром, нежданная беда, Глухая брань... Удар... Потом - провал... Запомнились лишь две фигуры в кепках, Две пары крепко сжатых кулаков, Две пары глаз, холодных, наглых, цепких. Из-под нависших низко козырьков. "А ну, постой! - один промолвил хмуро. - Какой такой под мышкой тащишь клад?" "Замри, - вторая буркнула фигура. - Гляди, не вздумай кинуться назад!" Когда большая грубая рука Схватила сумку, я вдруг моментально Не столько с целью, сколько машинально К себе рванула сумочку слегка. Ударили меня сначала в спину. Потом... А, право, хватит вспоминать! Как холодно у нас, я просто стыну! Давай чаи, Варюша, распивать! Мигнул в окошко вечер фонарем И лучик протянул к душистой булке. - Как странно, Галя, мы с тобой живем Вот здесь, в одном и том же переулке. А прежде не встречались никогда. Хоть, может быть, и видели друг друга. - Пусть так... Но там, где грянула беда, Куда надежней и верней подруга.